| Актеры советского и российского кино
|
|||||||||||||
| |||||||||||||
| .:: КИНОФИЛЬМЫ ::. Детский фантастический фильм-сказка "Легенда острова Двид" Режиссёр: Анарио Мамедов
Премьера: 15 апреля 2010 Герои фильма:
Книга и фильм - как далеки друг от другаКниги Владислава Крапивина всегда были очень популярны у подростков. Тем удивительнее, что отечественный кинематограф крайне редко обращался к их экранизациям. В советское время были поставлены пара полнометражных кинокартин и пара телеспектаклей (один из которых считается утерянным). Уже в новом веке в 2008 году вышел телесериал «Трое с площади Карронад», который был очень хорошо принят зрителями. И на этом всё, а ведь авторству Крапивина принадлежит такое количество замечательных повестей! Выхода фильма «Легенда острова Двид», в основу которого режиссёр Анарио Мамедов положил повесть Крапивина «Дети синего фламинго», зрители ждали с нетерпением. Во-первых – это произведение ни разу не экранизировалось, во-вторых, «Дети синего фламинго» - одна из самых увлекательных повестей, где органично соединились и сказка и фантастика. Однако результат разочаровал многих поклонников творчества Крапивина. Как известно, повесть «Дети синего фламинго» рассказывает о мальчике Жене, встретившем незнакомца, который поведал ему о некоей стране, скрытой от всего мира непроницаемым колпаком. Страна находится под гнётом страшного Ящера, но есть легенда, согласно которой юный рыцарь из другого мира сможет победить его. Женя отправляется туда, но оказывается, что победить Ящера не так просто, да и незнакомец многое от него утаил. Однако мальчик не сдаётся, находит единомышленников и осуществляет, казалось бы, невозможное. Книга является гимном мальчишеской отваги, стойкости, верности и искренности. А вот в фильме всего этого, увы, не оказалось…
В отличие от книги, где Женя отправлялся на остров вполне осознанно, в фильме он туда попадает случайно (эпизод сильно смахивает на фильм «Гостья из будущего»). В книге Крапивина очень кропотливо прописан мир острова Двид, его система, воспитывающая людей в условиях диктатуры. В фильме ничего этого нет и в помине, зато придумана некая машина, сразу превращающая детей во взрослых. Те же дети, что убежали из города, в фильме выглядят некоей шайкой, где присутствуют самые разные элементы, в том числе и предатель. Этого не было у Крапивина, и быть не могло! Его мальчишки были спаяны дружбой и общей идеей, они были честны и искренни в своих помыслах, а их провал был следствием не предательства, а ошибки, случайности. Крайне важная в книге линия с Синей птицей в фильме получилась невразумительной и притянутой за уши. И уж совсем разочаровал финал, который вышел туманным и совершенно противоположным книге. Сам Владислав Крапивин отрицательно отозвался о фильме. Вот его интервью, размещённое на сайте https://krapivin-ru.livejournal.com. С фильмом я познакомился раньше многих, однако считал неудобным высказывать мнение, пока не начались просмотры. Но теперь, узнав, что планируется показ на Росконе, подумал: пора поделиться впечатлениями, чтобы зрителю стала понятна позиция автора повести, по которой снято кино. Некоторые, не особенно привередливые, зрители школьного (а то и «послешкольного») возраста скажут: «А чё! Клёвое кино!». Оно и правда «клёвое». Трюки, романтические пейзажи, схватки, в которых дети и взрослые активно «мочат» друг друга; таинственные подземелья, компьютерные фокусы и тот самый «экшн», без которого нынешние российские режиссеры не мыслят современных детских фильмов. Считается, что все должно быть, как «там». То есть в Голливуде. Ну, «все. как там» не получилось — оно и понятно: у нас тут все-таки не Голливуд. (Другой вопрос, зачем он вообще нужен, когда есть великолепные традиции советского и российского детского кинематографа, но это отдельная тема). Будем снисходительны. Простим студии картонность сказочного города, кукольность синей птицы, эмоциональную заторможенность и примитивизм трактовок у некоторых исполнителей (в конце концов, и в американском кино этого хватает; было бы побольше трюков и эффектов!). Я сейчас о другом. Когда я договаривался со студией, мы условились: в титрах будет стоять, что сценарий по повести Владислава Крапивина «Дети синего фламинго». Ни слова о том, что «по мотивам». А потом люди, работающие над фильмом, стали объяснять: мол, в сценарии пришлось многое изменить, «осовременить», чтобы нынешним детям фильм был полностью понятным. Ну и на здоровье. Я знаю специфику кино и не раз соглашался на изменения в своих литературных и режиссерских сценариях. Пусть будет «по мотивам». Но что такое «мотив»? Это как раз то, что, несмотря на все «перевертывания с ног на голову», сохраняется неизменным. Это основная авторская мысль, идея, заложенная в первоисточнике. В книге «Дети синего фламинго мысль та, что преданность друзьям, любовь к родителям, верность родному дому помогают преодолеть суровые испытания. А где это в фильме «Легенда острова Двид»? Конечно, сейчас раздастся хор: «А как же! Вот!.. Вот!.. Вот!..» А нигде не «вот»… Сценаристу и режиссеру угодно было убрать одного из главных героев книжки — Толика, подарившего другу деревянный кинжал, который не раз выручал Женьку из беды. Ну, ладно (ведь «по мотивам» же!) Но какой мотив заставил авторов фильма превратить совершенно положительного подростка Галя — любимца малышей, верного помощника командира Дуга — в вероломного предателя, сдавшего ребячьи бастионы врагам? Чтобы попроще выстроить сюжет? Но иная простота… Я подозреваю, что работники съемочной группы не читали (или почти не читали) моих книг. Иначе они должны были бы вспомнить, что нигде и никогда в книгах Владислава Крапивина ребята не отдают своих товарищей в руки врагов ради выгоды, корысти, тщеславия, стремления захватить лидерство и прочих подлых желаний. Да, бывает, что дети проявляют слабость, испугавшись боли и ужасов, выдают общие тайны (не все же дети — герои). Но потом терзаются и готовы искупить вину любой ценой. А вот так — ради того, чтобы устранить пришлого мальчишку и нелюбимого командира… Причем, подается это, как рядовой эпизод, ничего, мол особенного… Убрав две главные сюжетные линии (Толик — деревянный кинжал и Юлька Гаранин — пороховые склады) и не предложив ничего взамен, кинодеятели низвели сюжет фильма до простенькой сказочки, лишенной всякого психологизма.
Снова слышу возмущенные вопли: «Как предает, где?!» А разве нет? Толкает Женьку в дверь, ведущую с острова в обычный мир и поворачивает ключ — отрезает обратный путь. Обрывает дружбу и возможность возвращения… Кстати, непонятно — зачем? Ведь Женька предложил простейший выход: давай забежим на минутку домой, объявим, что мы живы, и вернемся на остров! Чего проще! Но режиссеру, видимо казалось, что в таком повороте мало драматизма. А сейчас получился драматизм предательства. Уголек, который вспомнил, что он — Юлька Гаранин, и прекрасно знающий, как тоскуют о нем родители (думают, что утонул), заявляет Женьке «здесь мой дом» и запирает за ним дверь. Отказывается от родного дома, от матери и отца, от друга, с которым столько всего испытал… Это, конечно, не его вина, а вина тех, кто снимал фильм. Разумеется, снова послышатся контраргументы: «Но в повести Малыш (который в книге стал почему-то Угольком) тоже остался на острове!» Не надо лукавить, господа. Малыш остался, чтобы искупить свою тяжкую вину — ведь из-за его слабости погибли ребячьи бастионы. И, кроме того, кто-то должен был кормить птенца погибшей птицы. Кстати, о судьбе птенца в фильме ни слова (еще одно предательство). И вообще предательство подается в фильме, как некое обиходное явление. О вероломстве Галя — ни слова со стороны ребят. О вероломстве отшельника — ни одной оценочной реплики (не то, что в книге). Зрители сами додумаются? Как знать! При современной размытости границ между понятиями добра и зла — особенно в головах нынешнего юного поколения — у некоторых зрителей вполне может возникнуть впечатление, что поступок отшельника закономерен. («А чё он такого сделал-то? Ну, послал пацана не по той дороге, пусть не будет лохом…») Или вот памятник на холме, над бункером с пультом управления. Две фигуры юношей (хорошо, кстати, сделанные). Один из ребят замечает на ходу: «Полководец и ученый…» Но ведь полководец. предал и погубил ученого, своего друга детства. Здесь же они стоят плечом к плечу, как этакие Герцен и Огарев на Воробьевых горах. А ведь в книге-то совсем другой памятник — мальчишкам-рыцарям, которым предназначено победить Ящера. «Маленькое различие», да? При нынешнем отношении к предательству, действительно небольшое… Кстати, а чему так благостно, со снисходительной нежностью улыбается в конце фильма предатель, злодей, виновный в гибели многих людей, Тахомир Тихо? Ностальгически вспоминает свое детство при виде спасшихся из плена ребятишек? Уверен в своей безнаказанности? В том, что «все вернется вновь»? Если так, то снова предательство и насмешка — в адрес погибших на бастионах детей и Дуга, в адрес разрушенного города. И, в конце концов, в адрес автора книги, написавшего о детях синего фламинго… Теперь о несообразностях и нестыковках киносюжета. Их немало, но здесь — о нескольких. Вначале получается, что Юлька Гаранин попал на остров Двид в тот же день, что и Женька. (или за день до того): ведь его же ищут, как недавно утонувшего в пруду. А потом создается впечатление, что он живет на бастионах давным-давно: успел узнать все обычаи и легенды, привык к здешним местам, пообтрепал одежду, привязался к ребятам, встречает Женьку, как старожил… Кстати, неясно, почему он потерял память. И еще. Откуда в ребятах на бастионах такая изначальная агрессивность? Отчего они встречают Женьку, как врага, хотя по логике событий должны видеть в новичке товарища по несчастью и сочувствовать ему? Хотелось показать, что «реальные подростки — они вот такие»? Тогда экранизировали бы «Рыцарей сорока островов», «Повелителя мух» или повести Олега Верещагина… А почему Женька говорит в бункере Угольку, что во время его, Женькиного, «боя» с ящером Тахомира не было на стадионе? Ведь тот громогласно вещал с трибуны: «Да состоится честный поединок!..» Или такая «мелкая» деталь. Почему Ктор Эхо предлагает Женьке «одеть» на себя форму мальчика из города Двид? «Одеть» костюм и всякую другую одежду ни на кого нельзя. Можно только «надеть». А «одеть» можно лишь кого-то во что-то. Например, мальчика в костюм. Мелочи? Но вы снимаете русскоязычный фильм для детей, и нормы языка следует соблюдать. Полвека назад нам в школе за такие ляпы ставили полновесные двойки… Какую оценку поставить за этот фильм, я говорить не буду. Не хочется обижать ребят, которые добросовестно потрудились на съемках. Но то, что фильм не «по мотивам» — для меня очевидно… Совершенно непонятен финал. Зрители школьного возраста любят ясность: чем все кончилось? А здесь — чем? Неожиданно спускается с неба погибшая птица (откуда она взялась?), и главный герой улыбается так, словно ему на ниточке спускают шоколадку (это, конечно просчет не мальчика-артиста, а режиссера). И что будет дальше? Полетит Женька на остров? Или погладит птицу и пойдет домой к маме? А вернется ли к маме Юлька? И что будет с ребятами на острове Двид? В книге об этом сказано четко. А здесь? Искушенные взрослые зрители умеют домысливать финалы и возможно проглотят концовку фильма. А дети?.. Разумеется, студия имела право на всяческие переработки первоисточника для использования в сценарии. Против договора не попрешь. Но автор повести в свою очередь имеет право высказать мнение, к чему такая «переработка» привела. Этим правом я и пользуюсь. Если фильм посмотрят те, кто читал книгу, они останутся в недоумении. А те, кто не читал, могут подумать, что в повести все так же, как в фильме. И решат, что читать не обязательно. Это — самое грустное. Очень хочется попросить: ребята, не поленитесь, прочитайте. Узнайте, как на самом деле дети синего фламинго воевали ради справедливости, чести, дружбы, а не ради голливудского «экшна». Владислав Крапивин Игорь BIN Данная рецензия выражает субъективное мнение автора, которое вполне может не совпадать с Вашим. Смотрите сами и делайте собственные выводы.
|
